Хантиссимо вихрем ворвался в дом тётушки Травкинс, взлетел на второй этаж, вбежал в кабинет, захлопнул за собой дверь и только тогда, запыхавшись, сполз на пол. Юноша обхватил голову руками и зарыдал. "Хант! Мы все равно тебя найдем! Ты нам за все ответишь!", - доносились с улицы крики его товарищей, и Хантиссимо еще плотнее закрыл уши ладонями.
И вот так всегда, думал он, всегда его во всем винят. Ровесники и даже те, кто был моложе Хантиссимо, виртуозно владели оружием, но ему - он знал наверняка - никогда не крутить мельницей над головой здоровенный полупудовый меч, не орудовать кинжалами с кошачьей ловкостью и точностью, даже щит толком он не мог удержать.
Старый дедушкин лук, да колчан со стрелами - все что было у Хантиссимо. Ребята поначалу брали его с собой охотиться на вепрей и даже медведей, коих вокруг родных Пристенок развелось нынче уж больно много. Хантиссимо быстро находил след животного и безошибочно вел по нему товарищей. Но когда дело доходило до боя, каждый хотел быть первым. И Хантиссимо хотел. А потому и стрелял сразу, не дожидаясь, пока остальные подкрадутся к зверю и ударят его ножом. И вот печальный итог: раненый разъяренный медведь гнался за ними аж до самой деревни и едва не разодрал одного из молодых охотников.
Хантиссимо совсем было пришел в отчаянье, как вдруг, взгляд его наткнулся на висящую на дедовым столом картину.
Он помнил по рассказам тетушки Травкинс, что принадлежала она кисти известного хоббита-передвижника Пёрышкинса и изображала четверых охотников, устроившихся на привал. Хантиссимо никогда не понимал, почему этот хоббит звался передвижником и приписывал это его страсти путешествовать вопреки традициям домоседов из Шира. А потом и другие художники в самом Бри, переняв эту манеру письма, стали звать себя передвижниками.
Вот, размышлял юноша, разглядывая картину, старый гном-охотник рассказывает молодой хоббитянке о своем богатом трофее, добытым в далеких и страшных дебрях. Хоббитянка слушает, разинув рот, а подружка ее рядом хохочет: подозревает, что гном-то, поди, сочиняет на ходу. Хороша девчонка, кстати, прогулялся бы с такой на закате к Пристеночному пруду... А еще на картине был эльф. Хантиссимо видел как-то двоих в Бри и точно знал, как они выглядят. Тот, с картины-то, примолк, и казалось, совсем не слушал гнома. "У Дивного и добыча должна быть дивной, - думал Хантиссимо, - Небось, такого повидал за свои века, что мне и не снилось!".
Тут в голову молодому охотнику пришла мысль: он будет собирать байки охотника, а потом напишет книгу, станет знаменитым сам и прославит свое ремесло. "И нужно будет придумать себе имя покрасивее, что-нибудь вот такое эльфийское, - решил Хантиссимо. - Буду зваться Тургеневэн! А книгу назову "Записки охотника"!".
И юноша стал собираться в дорогу. Ведь чтобы записать столько охотничьих баек, ему придется много путешествовать, и кто знает, когда он вернется, с чем и вернется ли вообще... --------------
Друзья, с сегодняшнего дня и до конца октября мы проводим литературный конкурс на лучшую охотничью байку. История может быть правдивой или выдуманной, но главное не факты - главное, чтобы рассказ получился захватывающим, чтобы такую байку интересно было бы послушать на привале у костра. А чтобы никто не усомнился в истинности ваших слов, приложите к своему рассказу иллюстрацию - скриншот с вашей охоты.
Самые интересные рассказы ждет награда!
1 место - 30 золотых и потертый символ Келебримбора 2 место - 20 золотых и реликвия 7 уровня 3 место - 10 золотых и растрескавшаяся эмблема Ри Хелварха
Читатели смогут проголосовать на наиболее понравившуюся им байку, свою оценку дадут и судьи - профессиональные охотники.
В состав коллегии пока вошли Галатэур, Гарфет, Эребфраэн и Тинуриан. Если есть желающие из других содружеств (или среди тех, кто гуляет сам по себе) примкнуть к судьям - милости просим.
Засим объявляем охоту на байки открытой! А свои трофеи выкладывайте в это теме. Тинуриан Арменелосская, Наследники Западных Королей
*Заговорщицким тоном, почти понизив голос до шепота Гуттенхельм начинает рассказ, для всех кто готов слушать* Если вдуматься, то не так уж и давно это было, всего-то три года назад. Тогда я ещё не был... эээ почтенным добытчиком, а был рыбаком и надо сказать весьма недурным.Озеро наше Долгое - это самое настоящее море. Смотри - не смотри, а противоположного берега так и не высмотришь. И живет на брегах его самый умный и трудолюбивый народ, ну а в славном граде Доле, самые лучшие из озерного народа. Семья моя издревле занималась рыбачеством, и давно за нами закреплен причал, к которому швартуется наше "Корыто". Старое судёнышко, но крепкое и парус имеет, а более одного паруса ставят только лентяи да городские щеголи, что только и красуются на своих красивых но бесполезных корабликах. Рыбацкую науку я знал хорошо - и "Корыто" править умел и сеть подлатать и места рыбные мог по одной только ряби на воде угадывать, а уж выпотрошить да засолить рыбёшку у нас в Городе дети научаются даже раньше чем начинают говорить. В то утро расставили мы сети в Златом заливе. Прозвали залив Златым не от того, что красиво там, а потому, что течение с Города смывает туда все нечитоты с отхожих мест и с рынка, а народец наш на язык востер, вот и прозвали так заливчик. Ясное дело ни рыбы, ни раков, ни птиц там добывать нельзя - поколотят за такое дело, а то и вовсе кораблик с причалом отымут. Но штука в том, что рыба там, ну просто косяками ходит, а как же, в нечистотах самая рыбья еда, да и не ловит там её никто, вот и развелось её столько, что чуть ли не из воды выпрыгивает. А батюшка то наш хитрец был ещё тот, и за "золотыми" рыбками мы частенько хаживали. Вот и в тот день "золотце" удили. Удить то удили, да вот незадача - сеть видать за что-то зацепилась и никак её было не вытащить. О том что б бросить снасть и речи быть не могло и стали мы прикидывать кому же нырять в водичку, сеть нашу освобождать. На промысел то мы ходим вшестером - отец, три старших брата, я и младшой. По всему в "золотую" водичку лезть выходило младшенькому Биллу... Но любил его отец больше всех. Слухи ходили, что нагулял его батя на стороне, потому и любил больше нас, а когда мать об младшем спрашивали, то она бранилась и на улицу прогоняла, а после ужина отец ещё и поколачивал. Вот и вышло так, что после Билла была очередь моя. Отказаться нельзя - отец то он слушать не будет, а прямо во дворе по голой заднице плетью так пройдётся, что неделю не сядешь. Ладно б хоть не видел никто, так весь двор же бежит смотреть, девки смеются, мужики пальцами показывают, да подбадривают, а малышня удары отсчитывает - числовой науке учится. Нет уж, я лучше в водичку, всё равно ж ведь об этом никто болтать не будет. Ну что делать, скинул рубаху, да портки, набрал воздуху и под шутки и улюлюканье братьев нырнул под воду. Минут пять нырял, а найти место зацепа не мог. Ох, чего только в той водичке не плавало: и овощи тухлые и слизь какая-то и мусор всякий, даже крыса дохлая кверху пузом плавала, а мух сколько... Бывало вынырнешь из-под воды, ртом воздух ловишь, а туда мух целый рой набивается. Про запашок я уж и не говорю, да и вкус у водички... специфический. А с "Корыта" смех, да советы один дурней другого. Помню прям как сейчас: ныряю снова, плыву к какой-то коряге, нашёл зацеп, запомнил место и поднимаюсь вверх, воздуху глотнуть.Выныриваю, вдыхаю, выплёвываю мух и воду, ныряю снова. Доплыл до коряги, освободил сеть и хотел уже вверх подниматься, как хвать! и что-то меня за ногу схватило и утянуло на глубину. Ну думаю погиб, видать дядька-водяной тут охоту устроил, да и утянул меня на дно. А воздуху то нет уже, держуся из последних сил... и не могу с собой совладать, открываю рот и - дышу!! Как!? А кто его знает как, я признаться решил, что все, утонул и стал какой-нибудь водяной нечестью. Вижу, что вроде как я в небольшой подводной пещерке. А передо мной невероятных размеров сом, с трехметровыми усищами, а над головой у него вроде венца из ракушек и водорослей. - Здравствуй,- говорит. - человече.- Рад, что заглянул в гости к старику. Давно уж я ни с кем разговоров не разговаривал. - А что ты за чудо-юдо такое?-спрашиваю его. -А я, - говорит - здешний извечный Речной Царь. -Как это извечный?-спрашиваю его - Ты всё это Озеро придумал чтоли? -Да нет, Озеро сиё было тут всегда, а я несчетные века назад был тут самой обычной рыбой. Плавал я себе, на солнышке бока грел, омуты поглубже искал, да с подругами мальков растил-обучал. В ту пору не было тут ни городов, ни врагов рыбных - вас рыбачков, никого не было. Помню отдыхал я в омуте глубоком, да замерзать вот стал, ну и поплыл на мелководье брюхо погреть. И вижу на берегу малютка стоит, не как зверь лесной, что на водопой ходит, а на двух ногах. Увидал меня, да и поманил к себе. В ту пору молод я был, любопытен, вот и вынырнул супротив него. А он мне и говорит:"Привет тебе обитатель глубин озерных, звать меня ваниар, а твоё прозванье отныне будет сом." Эльфом тот малютка оказался, они в те времена очень разговоры любили, вот и меня он словам научил. Долго мы разговор разговаривали, про жизнь озерную ему я обсказывал, а он деяниям и обитателям озерным имена давал. Часто он меня тогда навещал и все мы разговоры вели, о многом он мне поведать успел, а потом перестал приходить. Ни он, ни племя его. Потом уж люди объявились, дома на воде строить стали, да народец речной вылавливать начали. А со мной стариком, никто так больше и не заговаривал. Собратьев своих разговорам я обучить не смог, а страсть как хочется слова говорить и слушать. За то что уважил старика, я тебя слову тайному научу, с его помощью любого недруга погубить сможешь. Слово сиё - quet rim alasaila, кто слово сиё услышит льда больше не увидит, не пережить ему зимы. Запомни слово, что заклятье снимет ... *и уже своим обычным, невероятно радостным и злорадным голосом Гутт восклицает* Ха-ха-ха!!! А вот слово что заклятье снимет стоит будет тридцать золотых монет. Так что если хотите грядущую весну застать стоит вам свою мошну облегчить. Хотите лично в руки платите, хотите по почте, но советую поспешить, времени у вас месяц с половинкою осталось. Аххх-ха-ха-ха. P.S. Как по эльфийски грамотно построить фразу quet rim alasaila не знаю, так что не ругайте.
…Я проснулся рано утром, даже не сказать рано, скорее, в первые минуты начала зари. Вам я думаю знакомо такое чувство, когда, ложась пораньше перед важным событием следующего дня, вы засыпаете не сразу, маясь в предвкушении будущих приключений. Когда вы с закрытыми глазами ожидаете то, что должно произойти, и с нетерпением ждете утра. Если вы сделали все правильно и легли рано, усталость в конце концов, усыпляет вас, и вы проваливаетесь в сон. Утром, открыв глаза, вы просыпаетесь бодрым, полным энергии, плещущей через край, и томимым ощущением праздника и чуда… Так было в этот ранний час и со мной. Я проснулся абсолютно бодрым, готовым рваться навстречу грядущим приключениям и предстоящим ласковым встречам. Оглядев комнату, уже подсвеченную масляной лампой, я задержал взгляд на тенях, которые плясали в неровном свете фитиля, придавая знакомым предметам в дальних углах сказочные очертания и причудливые формы. Морок ночи с остатками неясных теней отступил под лавки и углы, уступая место утренней суете. Во дворе на разные голоса лаяли собаки, слышался гомон эльфов и людей, шум укладываемой в повозки поклажи. В виду утреннего сумрака, то и дело в окне, что подернулось едва заметной полоской белеющего неба, мелькали яркие отсветы зажженных факелов. По комнате сновали люди и эльфы, возбужденно переговариваясь, смех и шутки сыпались во все стороны, руки находившихся в комнате быстро и сноровисто укладывали поклажу и снаряжение. Возбуждение и чувство азарта быстро передалось и мне. Я знал, что в предстоящих событиях мне отведена главная роль, и чувство собственной значимости обостряло эмоции. Быстро вскочив с полки, на которой провел ночь, я придирчиво осмотрел себя. Я был великолепен. Стройная изящная фигура, сильные плечи, горделивая осанка и красивая татуировка, изображавшая переплетение стеблей с цветками нежных лилий. Я повязал прочный кожаный шнурок к запястьям и выгнулся, похрустывая суставами. Да, все почти готово и можно отправляться. Я с замиранием сердца представлял сегодняшние встречи, смакуя каждую секунду отпущенного времени… Легко выскочив на улицу, где все приготовления подошли к концу, я увидел стоящие в колонну повозки. Вокруг них уже закончилась суета, и участники приключений заняли свои места, поверх уложенного снаряжения. Народ веселился, громко рассказывал разные байки, кто-то уже прикладывался к небольшим флягам и бурдюкам. Собаки вертелись между телегами, звонко лая и виляя хвостами. Всеобщее возбуждение передалось и им. Они всячески выказывали свое нетерпение и, готовы были вывернуться на изнанку. Наконец со скрипом в стороны отошли створы ворот небольшого охотничьего удела у границ Древнего леса и города людей, и веселая ватага лесных эльфов и охотников из Дэйла двинулась в путь… Так начиналась она! Ее величество охота! Событие, к которому так долго готовились мои друзья, событие, щекочущее нервы и волнующее кровь. Я занял подобающее мне место в дорогой, кожаной палатке на повозке. Она была украшена узорчатым орнаментом и бахромой. В палатке было тепло и довольно прохладный воздух и утренняя сырость не проникали в мое убежище. Я, частично высунувшись наружу, любовался тем, что видел в округе. На соседней повозке в изящном шатре тонкой кожи ехали мои дамы. Я с интересом разглядывал шатерчик и пытался уловить обострившимся слухом хоть малейшие звуки оттуда. Ведь наверняка они обсуждали происходящие, как принято это у женщин хихикали и мило сплетничали, обсуждая нас и наши достоинства. Но, к сожалению, как я не старался, ничего услышать мне не удалось. А жаль. Оставив эту затею, я разглядывал окрестности. Пока я прислушивался и приглядывался к соседней повозке, наш небольшой караван миновал городские ворота Дэйла с кутающимися в темные шерстяные плащи стражниками и, петляя по дороге, направился через ущелье между холмами в сторону темнеющего в предрассветных сумерках Великого леса. Телеги подпрыгивали и грохотали по извилистой дороге, распугивая маленьких утренних птах с ближайших раскидистых веток вековых деревьев. Солнце уже показалось над вершинами невысоких гор и его лучи нежными, теплыми стрелами разгоняли остатки ночного мрака. Туман, словно слоеный пирог, белыми полосами прятался в канавах и гротах. Нежные капельки росы на листьях придорожных цветов искрились, словно драгоценные камни, ловя яркие солнечные лучи. Мир просыпался, начинал оживать после ночной дремы, лес дышал утренней прохладой, постепенно наполняясь гомоном птиц и стрекотом цикад. Словно почувствовав пробуждение мира, и черпая его силу, на повозках эльфы запели песню. Высокие, сильные и мелодичные голоса, захватывая дух, пели старинную балладу на древнем языке. Эхо отдавалось от стен каньона, усиливая потрясающее звучание. Настроение у всех было отличное. Колонна, миновав ущелье и проделав путь по дороге, свернула вправо и углубилась в холмы. Эльфийские песни сменили людские, в них было меньше силы и виртуозности, но они были веселее и задорнее. Так с песнями, лаем собак и попиванием из фляжек, мы, наконец, добрались до места. Телеги небольшого каравана встали в круг, и началась возбужденная суета с разгрузкой багажа. Охотники вешали снаряжение, загонщики готовили собак, напоминая странный, лающий, хвостатый клубок с торчащими из него по пояс людьми в кожаных сюртуках и шапочках с пером. Я покинул свою палатку и, распрямив плечи, потянулся. Да, приключения что надо. Мои дамы тоже будут участвовать в охоте, и я заметил, что их маленький шатер, переместился поближе ко мне. Через некоторое время все было готово, и воздух прорезал высокий и чистый звук охотничьего рога…
И так, ее величество Охота началась! Загонщики спустили собак и те с радостным лаем устремились в лес. Охотники, рассыпавшись в стороны, побежали по своим местам, чувство азарта овладело всеми до крайности. Я, как и положено одной их главных фигур этого действа не бегал со всей толпой по горам, не искал дичь в ее берлогах и не загонял ее в круг. Я ждал. Я ждал во впадине между двумя вершинами, образующими небольшое ущелье, поддернутой пеленой тумана, отступившего с верховий под натиском солнца. Это место было безмолвно, и туман, как вата, скрывал большинство звуков. Извилистая, обрамленная невысоким кустарником чуть заметная звериная тропа, уходила передо мной в глубину полупрозрачной, беловатой долины. Сюда отдаленно долетал возбужденный лай гончих и звуки охотничьих рожков. Я ждал своего часа, иногда поводя плечами и похрустывая суставами, стараясь разогнать утреннюю прохладу, оставшуюся в ущелье. Недалеко от меня стоял шатер с моими девушками. Я уже слышал их озорные смешки, шепот и щебетание мелодичных голосов. Они тоже переживали происходящие события, им не терпелось принять участие… … Прошло немного времени, и вот полог шатра откинулся. Да, это была она, одна из любимых мною девушек. Она чуть сощурилась от солнечных лучей и по короткой дуге, плавно направилась ко мне. Я видел ее улыбку и страсть в глазах. От волнения мое тело слегка задрожало. Каждый мужчина знает, что такое женщина, и если быть честными, мы и живем для таких моментов. В лучах солнца ее стройное и гибкое тело, чуть поблескивало как лакированный пергамент, чувственный, острый носик и шикарная ярко желтая прическа с черными прядями. Она была великолепна! Пока я подмечал все детали, она убрала расстояние между нами. Я почувствовал ее прикосновение к себе. Мои плечи напряглись. От нее шла волна страсти и возбуждения, которая моментально вскружила мне голову. Она легла на меня… ее гибкое, сильное тело заскользило вверх. Почувствовав наше соединение, я напрягся, разводя в стороны плечи, увлекая ее за собой начал соединять их. Я накапливал силу, чувствуя, как сплелась наша страсть - ее страсть и моя страсть, ее желание и моя сила. Это было безумно, страстно, красиво и нежно. Я все дальше и дальше увлекал ее за собой в этот поток. Она отвечала гибкостью и податливостью. И вот вскоре настал наивысший момент, накопившаяся во мне сила одним рывком была отдана ей. Высоко вскрикнув нежным голосом, она соскользнула с меня…. …Лирианендил опустил левую руку с зажатым в ней луком, лук был великолепен. Его сильные плечи из светло коричневого дерева, слегка вибрировали, передав энергию стреле, на них чуть поблескивал тонкий узор резьбы, изображавший переплетение стеблей с цветами нежных лилий. На лице лучника играла довольная улыбка. Он знал, что не промахнулся. За секунду до этого, высоко взвизгнув, тонкая и упругая стрела с острым наконечником вспорола пелену чуть клубящегося полупрозрачного тумана, мелькнув вдалеке ярко желтым оперением с черными полосками… Лирианендил из дома Гил Эстел.
Сообщение отредактировал fogroad - Понедельник, 15.10.2012, 19:34
Фух... Дописал наконец. К сожалению, пока без скриншотов, да и... Тут специфическая охота.
Записки орка-лазутчика:
Тьма расстилается вокруг, воют варги, бьют барабаны… Я дожевываю свой обед – а точнее, перекус – ногу неосторожного хоббита, сваренную по особому рецепту повара Гуктора, прежде чем снова пуститься в путь. Уже два дня и две ночи я преследую этого… Эльфа что ли? Вроде бы да, эльфа.
Вообще, у нас с этим все просто – если худой и бледный, как будто из могилы восстал, а из шлема ушки торчат – значит, точно эльф. Если мелкий и без обуви бегает, значит, ободранный гоблин. Ну или полурослик. Гнома распознать проще всего – это пыхтящая бородатая консерва, гремящая своим железом на полмили. Тарков, в общем то, тоже легко узнать – с ними наш брат сталкивается чуть ли не каждый день. Так, что-то я отвлекся…
Так вот, история эта начиналась вполне себе обыденно. Была суббота, обыкновенный рабочий день. Я с парнями танцевал вокруг костра по указанию нашего главного шамана, который стоял по близости и остервенело бил в свой бубен, каким то чудом вытаскивая из него ритмичные звуки (призывал моровое поветрие на свободные народы, но увы, неудачно, вызвал обычный дождь), ему подыгрывали барабаны – короче, все, как надо.
И вдруг вижу – таращится на нас кто-то из кустов. Точно не варг – у них глаза другие, горящие злобой и яростью. Короче я, не будь дурак, круги нарезать вокруг костра перестал и пошел посмотреть, ктой то там сидит. Мой уход товарищи даже и не заметили – а может, и побоялись. Шаман-осквернитель у нас не только суеверный, но и суровый, за нарушение обрядов без уважительной причины может и обидится. А бьет он метко не только в свой бубен.
Ну так вот, подхожу я, значит, к кустам. Глаз уже не видно, тихо все. Но чую, что что-то тут не то! Принюхиваюсь. Как назло, ветер подул, причем не на меня. Ну, думаю, показалось. Уже уходить собрался, и вдруг – хрясь! Ветка треснула у кого то под ногами. Я клинки обнажил, зарычал и, размахивая ими, ринулся в кусты. Пройдя через колючки, грязь и кучу живших там насекомых, разумеется, кровососущих, вылез наконец из этой зелени. Видок, должно быть, у меня еще тот был, если даже большие пиявки, что плещутся в лужах с помоями рядом с нашим лагерем, безразличные почти ко всему, шарахнулись от меня во все стороны. А метрах в тридцати, радостно и чуть ли не вприпрыжку, уже мчался вражеский лазутчик. Вспугнул я его, но не убил. Босс не одобрит.
«Стой! Стрелять буду!» - на всякий случай крикнул ему я, но бегущий не обратил на меня внимания. Пуганый значит уже. Сунув клинки в ножны, я достал из за спины лук и побежал следом, на ходу осыпая сволочугу стрелами. Старт у меня вышел хороший – метров десять я у него выиграл, но не более. Стрелял я отвратно, да тем более еще и на бегу, но компенсировал это дело количеством выпускаемых стрел. «И если уже не качеством брать, так числом» - орочья народная мудрость, отточенная веками.
Бегущая фигурка вдруг дернулась и упала, скатившись с холма, на который только-только поднялась, скрывшись от моего взора. Но это уже не имело значения. Я торжествующе закричал и побежал уже во всю прыть к своему честно заработанному мясу и возможно – к повышению. Но при этом совершенно забыл об осторожности и перестал смотреть под ноги. Хотя откуда мне было знать, что тут мог быть чей то старый капкан? Мой красивый бег внезапно прервался, ногу пронзила боль, и что то черное очень быстро приблизилось ко мне. Неужели я узрел великую тьму? А, нет, это земля. Я понял это, едва попробовал ее на вкус, сам того не желая. Что уж поделать, разгон был хороший…
Бежать куда-то сразу расхотелось. Повалявшись так какое-то время, я наконец убедил себя, что спать еще не время, да и вообще, меня там обед ждет, а я тут валяюсь, землю с червяками жую… Выплюнув дрянь изо рта, я приподнялся на руках, перевернул свое тело и сел. Первым делом надо бы снять капкан. Слава Ангмару, он был простой, как 3 медяка, и снять его удалось сразу и почти без лишних мучений. Разжав ловушку руками, я осторожно вытащил оттуда ногу, после чего зашвырнул капкан подальше. Теперь стоило заняться раной. Которой, к слову, почти и не было – так, царапина по сути. Ну, по хромаю пару – тройку дней, и пройдет. Поднявшись, я пошел к своей добыче.
И каково же было мое удивление (а так же злость на жестокий и несправедливый мир, лишивший орка его заслуженного обеда) когда я не обнаружил на земле ничего, кроме сильно примятой травы и следов крови! Я ясно видел, что попал! Тело должно было лежать здесь, но его не было. Внимательно осмотрев «лежку» упавшего врага, я понял, что он сбежал. Причем, сам, разве что только на ногу левую прихрамывал. Ну, теперь мы хотя бы в равных условиях. Гонка инвалидов, елы палы…
И вот так началось мое эпичное преследование. Узнают парни – засмеют! Два дня и две ночи погони и вот наконец, близится конец этой «веселухи» - еще бы, стрела в ноге – это не капкан. Моя «рана» прошла на утро третьего дня и теперь я неумолимо начал настигать врага, который был ранен куда серьезнее меня. Сбиться со следа я не мог – наследил он, как табун лошадей (конина она, конечно, вкусная, но человечина куда слаще) – то тут, то там я натыкался на его следы, кострища от лагерей, но более всего меня вел запах его крови. А последнее ведет куда лучше, нежели отпечатки ног. Не удивлюсь, если он еще и рану забыл перевязать.
Свободные, они ж в лечении ран ничего не смыслят. Брызгают какими то благовониями, которые только их бабам на запах и годятся. Да мало того – еще и внутрь принимают! А ведь от этой дряни можно только травануться или задохнуться, если понюхать вздумал. Вон Ужах как то решил подправить здоровье за их счет, так потом носился в кусты каждые несколько минут. С тех пор мы его Вонючкой и прозвали… То ли дело наши осквернители! Уж они то знают толк в лечебном деле. Тут тебе и поистине целебные слизи, и жгучие смеси отборных ангмарских трав, и боевое пойло, от которого вмиг после вчерашнего прочухиваешься. На вкус, конечно, так себе, но мы же на войне. Могут еще и лечебных кнутов и люлей дать, чтоб работал или воевал лучше.
Запах крови становился все сильнее, как, к слову, и мой аппетит. Наконец я увидел на дальнем холме дымок, слабо вьющийся из костра. Кто сидит перед ним – не разобрать, как я не вглядывался, но явно не наш. Подобравшись поближе и принюхавшись (нос у меня что надо! Особая порода, как говорит мой босс) я учуял запах съестного. В животе на этот бесчестный прием в ответ забурлило. Неудачное ты время выбрал, чтобы поесть, свободовец, ох неудачное!
Впрочем, излюбленную орочью тактику – с воплями и именем вожака на устах бежать в лобовую – я отложил до лучших времен. Вот если бы со мной был еще один… Короче, тут надо подкрадываться. Ежели повезет, первый удар будет последним. Можно, конечно, и из лука попробовать, но я ему более не верил. Вот вернусь и пусть шаман его заговорит. Хотя, зная нашего осквернителя, он скорее еще один дождь вызовет.
Хоть позиция у лазутчика и была хорошая, да только, похоже, он всех орков держал за слабоумных, не способных к какому либо умному маневру болванов. Вся равнина перед ним очень даже хорошо просматривалась, но он был занят обедом, да и к тому же вон в том леске, что примыкает к его холму, он тем паче меня не заметит. Пока поздно слишком не будет, хе-хе. В который раз похвалив себя за сообразительность, я пригнулся и стремглав побежал к небольшому лесу, благо он был очень близко.
Ползти пришлось очень долго. И мало того, что долго, так еще и шумно! Признаюсь, всякий раз я вздрагивал, когда подо мной ломалась очередная ветка или мне во след ревел очередной медведь. Постоянно мерещились то стрелы, что готовы сорваться и вонзиться мне в грудь, то отряд недовольных таким поворотом дел сотоварищей лазутчика, что целятся сейчас меня…
Но всего этого не было – только мои страхи. Вскоре я уже был у подножия холма, на котором сидел мой враг. Шурша кустами, я медленно поднялся вверх… и едва не дал деру, едва услышал голоса, явно не орочьи. Поднялся выше, чтобы получше расслышать – вдруг там что то важное? Говорили на всеобщем – что неудивительно, учитывая то, что в войне участвует немало других народностей за свободных, помимо эльфов. Ну и людей, которыми сейчас активно занимается Мордор. У всех должны быть свои наречия, и чтобы хоть как то понимать друг друга, у них должен быть общий язык.
- …Оставаться там дольше было опасно – меня в конце концов заметили и едва не убили. Я едва ушел от орков, что преследовали меня. - Давай уже к делу. Что ты узнал? - Враг стягивает к Подножию Грэм большую часть своих сил. Они готовят крупное наступление, возможно даже, что на Глан Врайг. Наши защитники сильны, и я уверен, что они сдержат натиск врага. Но вот окрестности будут разграблены, и, боюсь, Тирит Роу мы не удержим. Но между тем Дар Газаг, орочья крепость неподалеку от Седой Котловины, окажется уязвима. Навсегда отбить мы ее не сможем – слишком уж близко она к главному лагерю орков, но серьезно потрепать сумеем. И тем самым нанесем врагу серьезный урон. - То есть, ты предлагаешь оставить Тирит Роу и отступить к Глан Врайгу, а пока орки будут брать незащищенную крепость, атаковать один из главнейших их фортов? - Именно так. В момент их атаки на наши позиции Дар Газаг останется практически беззащитен. Если отправить туда один из наших лучших отрядов, можно будет даже избежать потерь. - Хм… Интересно. Нам известно, что там заправляет довольно опасный для нас тиран… Если его убить, то боевой дух орков, без сомнения, значительно упадет. Хорошо. Но надо будет еще проверить туда маршрут, дабы мы раньше времени не открыли себя. У тебя, я смотрю, нет коня? Возьмешь один из моих, пока тебя не учуяли варги. Поедешь со мной… - Благодарю вас, мэм.
***
Обратно я добирался в два раза осторожнее (то есть, просто осторожнее, в ту сторону я бежал, не разбирая дороги) чем в прошлый раз. Я нес очень ценную информацию. И, безусловно, мой командир захочет все это узнать… А может, и вознаградит.
Ну и людей, которыми сейчас активно принялся Мордор.
Только пару ремарок (все суждения по окончанию конкурса). Гарфет, мне кажется, в этом предложении какое-то слово заблудилось
И да, к сведению всех участников: поскольку Гарфет входит в состав жюри, то за свою работу он не сможет голосовать, с чем он согласен вполне
Напомню также, что если кто-то еще желает войти в состав судей (их может быть по одному от содружества или им может стать самостоятельный персонаж вне содружества), отпишитесь об этом.
И не забывайте скриншоты! Тинуриан Арменелосская, Наследники Западных Королей
Сообщение отредактировал Tinurian - Воскресенье, 21.10.2012, 12:48
Многие спрашивают, откуда раздобыл я такой роскошный шлем. Хотите верьте, хотите нет, а дело было так...
Хоббитушка опасливо огляделась, высматривая среди деревьев силуэт зверя. Внезапно дернулась в сторону, обернулась, и в смятении бросилась бежать. Ушла она, в прочем, не так уж далеко. Уже через несколько шагов тяжелая рука Маротара, легшая ей на плечо сделала любую попытку бегства бессмысленной тратой усилий.
- Не бойся, трусишка. Это всего лишь покрытая бурым лишайником ветка. - Ввеетка? Ты уверен? Мне показалось, что это было похоже на… - Да уж можешь мне поверить, я то вполне могу отличить сухую ветку от грозного хищника, - проговорил Маротар, улыбаясь снисходительной улыбкой матерого охотника, поучающего нерадивого ученика.
Рыцарь старался держаться уверенно и непринужденно, однако не чувствовал и десятой доли той уверенности, которую напускал на себя при разговоре с Бекки.
Хорошая все же девчушка, эта Бекки Бобер, должен признать, даже смелая на свой хоббичий лад. Зря, наверное, поддался я на ее просьбы и уговоры. Не женское все же это дело – охота. Жаль ведь если погибнет ни за что. Ей бы жить и жить, выращивать, эту, как его, – сахарную репу. А с другой стороны без проводника, знающего местность, поиск лежбища зверя вполне мог бы затянутся на неопределенный срок…
- Смотри-смотри, глянь-ка что нашла, - Бекки подпрыгивала и кружилась, радуясь находке. В ее зажатом кулачке я разглядел клок бурой шерсти, по-видимому, найденный возле сломанного узловатого деревца перегораживающего тропу по которой мы шли. - Знатная находка девочка, видать, мы действительно двигаемся в правильном направлении, пробормотал Маротар, поудобнее поправляя длинную рогатину, которую нес на плече. - Конечно в правильном, я ведь не раз говорила тебе, что являюсь одним из лучших следопытов во всем Хоббитоне. - Хотел бы я в это верить, однако во время охоты на «медведя-людоеда», скорее положусь на твое врожденное умение попадать в переделки и притягивать неприятности, нежели на твои дарования по части выслеживанию зайцев и установке силков. - Ха, ты еще пожалеешь о своих словах, глупая громадина! – беззлобно фыркнула Бекки, углубляясь все дальше и дальше в лес. - Бекки, не убегай далеко, расскажи лучше о своем поле с репой, ты говорила про новое чучело, намного более эффективное против кребанов нежели прежнее..?
Хоббитушка, уже хотела продолжить свой рассказ, радуясь, что ее коронная тема хоть кого-то заинтересовала, но вовремя сообразила, что над ней смеются. Нахмурилась, надула губки и уже раскрыла ротик для гневной отповеди…
Треск, хруст. КРАААК, - это справа от рыцаря рухнуло молодое деревцо, сокрушенное могучей лапой.
- Бекки, Беги! - только и успел выкрикнуть Маротар, обернувшись на шум. Мгновенно оценив ситуацию он отбросил бесполезный лук и покрепче перехватив двузубую рогатину, рассчитывая подороже продать собственную жизнь.
Громадный зверь был совсем рядом. Непонятно, как незадачливые охотники могли подпустить к себе так близко 700-килограмового монстра, но он был тут. Буквально на расстоянии десятка шагов. Действовать надо было быстро, но осмотрительно. Цена ошибки была слишком высока. Маротар знал, что малейшая его оплошность может стоить жизни не только ему самому, но и его спутнице.
Он сделал вид, что испугался хищника и начал отступать в сторону от застывшей в оцепенении хоббитянки, увлекая медведя за собой. Охотник отходил таким образом, дабы максимально загородить от медведя рогатину, с тем чтобы применить ее в нужный и незаметный для лесного чудища момент.
Медведь замешкался, повернул лобастую голову в сторону Бекки, оскалился, оголяя огромные желтые клыки. Казалось, он не замечал маневров Маротара. Но это лишь казалось… В следующее мгновение зверь вновь развернулся, зарычал на рыцаря – коротко но мощно. Медлительная и неуклюжая его фигура внезапно преобразилась в смазанное бурое пятно - молниеносно надвигающуюся гору мускулов когтей и зубов.
Маротар был готов к этому броску. Подпустив медведя на расстояние, на котором его уже можно было достать, он сделал резкий, сильный и короткий удар, без размаха, с выпадом рогатиной вперед.
Крррок, - один и зубьев приломился на добрые пол метра войдя в медвежью грудь. Но Маротар и не думал ослаблять хватку, он упер конец рогатины в землю, навалившись всем телом, чтобы придать ей большую устойчивость. Оружие скрипнуло, чуть прогнулось под весом лесного исполина, но выдержало.
Пораженный медведь все еще стоял на задних лапах. Какое-то время казалось, что вот сейчас, он отбросить толстенную рогатину, которой защищался охотник, как мелкую веточку и растерзает наглеца. Однако, спустя несколько мгновений стало ясно, что зверь повержен. Он пошатнулся и грузно рухнул на четыре лапы, всем своим весом навалившись на рогатину и прошил себя насквозь. Укрепленное железом острие с глухим чвяканьем вышло из медвежье спины. Огромные лапы беспомощно разъехались, и хищник осел на землю.
Немного переведя дух, Маротар обнажил длинный охотничий нож и прекратил агонию зверя, перерезав тому горло. «Сомневаюсь, что это был людоед, но у страха глаза велики, особенно у хоббичьего», - подумал он, отправляясь на поиски Бекки. В какой-то момент, ей по-видимому таки достало осмотрительности покинуть поле боя.
В тот вечер весь Шир чествовал удачливых охотников. Не в меру развеселившиеся от выпитого и съеденного хоббиты наперебой восхваляли смелость и хладнокровие Бекки, которая сумела «практически в одиночку» одолеть чудовище, «множество лет терроризировавшее Захолмье». Поток здравниц и тостов все не умолкал, но Маротар лишь устало усмехался в предвкушении завтрашней работы. Под боком у него лежал вместительный холщовый мешок с головой медведя. Придется потрудиться, но из этой заготовки может получиться отличный шлем.
Сообщение отредактировал Morion - Среда, 31.10.2012, 02:54
Друзья, мастерским произволом продлеваю конкурс до конца следующей недели, то бишь до воскресенья 11 ноября. Причин две. Поскольку мне завтра придется уехать на несколько дней (до 7 ноября), то мы не успеем обсудить все работы. Ну и кроме того, у тех, кто не успел рассказать свои охотничьи байки, есть еще шанс всех удивить Тинуриан Арменелосская, Наследники Западных Королей
Хотя рассказ вполне самостоятельный - но у него есть начало, или предыстория - это смотря как посмотреть. В общем - корнями он уходит в квенту, которую можно прочитать здесь (если конечно ссылка откроется - если нет, то пишите в лс).
Сказ о том, как эйтеливейрас у луми-ваки демона из-под самого копья увёл
В северном Форохеле, в краю, чьё название знают лишь лоссоты, исконные обитатели здешних мест, есть ложбина со звучным и льдистым названием Пикку-коти, что на вестроне означает всего лишь «тихий угол». Сюда ветра не заносят ледяных брызг залива, и вьюгой тут не наметает огромных сугробов. Здесь не слышно ни свиста, ни воя ураганов, ни треска ледяных глыб. Исстари это место облюбовали охотники — как место ночлега и отдыха после долгого дневного пути.
В этом-то тихом уголке и сидели трое путников, по виду — лоссотов, по говору — уроженцев южных деревень, а по одежде — охотников-айвунен, то есть тех, что совершают долгие переходы, зато назад возвращаются с ценной и редкой добычей.
Охотников звали Сулли, Вайри и Кан. Все трое охотились вместе и возвращались сейчас домой с хорошим трофеем — на санках, стоявших чуть поодаль от жаркого костра, лежала свёрнутой огромная пятнистая шкура редкого зверя, имени которому не знали даже сами охотники. У костра было тепло и уютно, и, устроившись поудобнее, охотники принялись обсуждать диковинного зверя, чью шкуру удалось им добыть. Но мало-помалу разговор их иссяк, как иссякает любой разговор, предмет которого хоть и чудесен, но — вот он, лежит рядом, протяни руку и потрогай.
И тогда Вайри сказал: - А послушайте, какого зверя довелось мне ловить на прошлую Медведицу! Все вы о нём слышали, а вот видел — один только я! И он выпрямился гордо, отчего снег с меховой шапки засыпался ему за шиворот. Когда Сулли и Кан, наконец, отсмеялись, Сулли сказал: - Эй, Вайри! Может ты на прошлую Медведицу и видел кого, да только мельком и издали, и был то никакой не диковинный зверь, а обычный калпа-кита, а то и вовсе снежный пури. Потому как всем айвунен известно, что на прошлую Медведицу у тебя был насморк, сопли текли и глаза слезились — и потому видеть ты толком ничего не мог!
Вайри на эти слова очень обиделся. Ведь каждый луми-ваки знает, что насморк бывает только у несмышлёных детишек. Он насупился, и принялся ожесточенно ковырять палкой в костре.
Тогда Кан сказал, что Сулли просто дурак, если не хочет услышать хорошую историю после хорошей охоты, что предки его за него краснеют уже не первый год, что на такого дурака и внимания обращать не стоит, и что ему, Кану, во всяком случае, очень интересно услышать, какого такого зверя ловили на прошлую Медведицу, потому как сам он на прошлую Медведицу уезжал на юг торговать и вернулся вот только недавно.
Тогда Вайри начал рассказывать: - Каждый луми-ваки знает о том, кто такой Юку. Он свиреп и ужасен, стремителен и неуловим. Глаза у него горят синим огнём, между ушей клубится тьма, а одним прикосновением своей лапы может он превратить человека в глыбу льда. Без устали рыщет он вокруг наших юрт и похищает наших детей. Забирает их в рабство в царство ледяных чудовищ, чтобы день за днем и год за годом вытесывали они ледяные айсберги и мололи ледяную крупу. Вот на этого свирепого демона и отправились мы на охоту.
* * * * * * *
Белый саблезубый кот, которого суеверные лоcсоты окрестили Лайпи-Юку, что значит «стремительный демон Юку», притаился среди снежных заносов и ждал. Он лёг на живот, прижав к голове уши, напружинив лапы — и принюхивался. К нему приближались непрошеные гости. Это были люди, от них пахло дымом — и в душе Лайпи-Юку боролись два чувства. Одно чувство было старое, впитанное с молоком матери — это было брезгливое отвращение ко всему, что пахнет дымом. Пахнувшие дымом не были добычей, их жёсткое невкусное мясо было дурной пищей. Они также не были соседями, потому что не чтили границ чужих охотничьих угодий и не соблюдали звериных ритуалов. Они были бессмысленны, как заноза в лапе или кость в горле — и потому их следовало избегать. Второе чувство было новое. Оно пришло недавно. Оно было острым и тягучим одновременно. От него невозможно было отделаться. Убей их, убей их, убей их, излови их и рви их когтями и зубами - стремление, пришедшее однажды из темноты вместе со словами чуждого всему живому, страшного языка. Стремление, причинявшее боль, нараставшее с каждым днем. Оно противоречило всему, чему учили северных хищников их матери, но было неодолимо. Лайпи-Юку прижался к земле ещё крепче — и прыгнул.
* * * * * * *
Когда в облаке снежной пыли на них прыгнул огромный кот — они успели только пригнуться, упав лицом в снег и вжавшись в него поглубже. Того, что зверь нападет первым, они не ожидали. Самцы-одиночки в это время года не были настолько свирепы, чтобы бросаться на людей в чистом поле. Шестеро охотников-лоссотов, разукрашенных голубыми ленточками, распластались на земле и лишь мельком разглядели, как метнулась в сторону белая фигура, и снова притаилась среди сугробов. Секунду они лежали в снегу опешившие, а затем вскочили все шестеро и перехватив поудобней копья метнули их одно за другим — все двенадцать — туда, где исчез Лайпи-Юку. Подняв клубы снежной пыли, калпа-кита рванул от летящих копий к скале, густо поросшей молодыми елями. Охотники воскликнули разочарованно и, с трудом встав на снег, потопали за своим оружием.
Золлорн, наблюдавший за стычкой со стороны, подошел к остальным. На него тут же посыпались упрёки — отчего это он даже не вынул оружия? Но Кули-Сар успокоил своих товарищей, заверив их, что уж если бы Золлорн метнул копьё, то непременно попал бы — и тогда праздничная охота окончилась бы слишком быстро. О том, что у Золлорна не было копья все почему-то забыли. Эльф указал охотникам, куда скрылся Лайпи-Юку, и охотники быстро нашли следы. Саблезубый кот убежал в сторону залива.
* * * * * * *
- Гонялись мы за ним по чистому полю целый день, - рассказывал Вайри, - А он нас всё обманом изводил. Перескочет с одного места на другое, и застынет, будто сугроб, от других и не отличишь. Мы его копьём — а он рррррас! - снегом рассыплется и в другом месте уже снова стоит. Так до вечера мы демона по полю и гоняли. А как смеркаться стало — оказалось, что мы у самого залива.
- Врёшь ты всё, - встрял Сулли, - себя бы послушал — сам бы не поверил. Враньё на враньё городишь. Сам посуди, - обратился он к Кану, как к более рассудительному, - демонов ловить — охотничье ли это дело? Тут колдуна надо, колдуна, а не охотника. А какой из тебя колдун, братец Вайри? Да никакой! И от деревни твоей на два дня пути ни одного колдуна нет.
- Так был колдун! - воскликнул на это Вайри, - Вот что хочешь отдам, ежели лгу! Пусть у меня лаустин треснет, ежели лгу! Был колдун — его вся наша деревня знает! Чужак тот, которого Кули-сар за собой водит. Эльф. Вот он и колдун! И с нами тогда был — и даже по воде ходил!
* * * * * * *
То ли зверь был и вправду наполовину демон и отличался дьявольской хитростью, то ли охотникам просто не повезло - но когда они, наконец, выследили Лайпи-Юку на берегу залива, из близлежащей пещеры на них в рёвом выскочили два матёрых пейкко, и принялись швыряться в них всем, что под руку попадет. И когда тяжелый и острый кусок камня треснулся с размаху под ноги Золлорну, ледяной уступ под ним откололся, и Золлорн, как на санках, поехал по пологому и скользкому склону вниз, прямо в воду. Тяжелый кусок льда отнесло далеко от берега в считанные мгновения. Брызги, поднятые им, были обжигающе холодны, у Золлорна перехватило дыхание, а лёд под ногами тут же сделался скользким. Охотники что-то кричали с берега, но Золлорн их не слушал. Всё его внимание ушло на то, чтобы удержаться на льдине и не упасть в воду. Но приглядевшись к воде как следует Золлорн нашел свой единственный путь на берег. Вокруг него, скрытые слоем воды и почти прозрачные, плавали пласты льда. Несомненно ещё более скользкие, чем льдина, на которой он стоял, но, тем не менее, достаточно прочные. Решившись, он прыгнул вперед, - почувствовал, как промерзает насквозь попавшая в ледяную воду лоссотская обувь, и прыгнул дальше — так, с неуклюжестью, неподобающей его роду, он добрался в конце концов до твёрдой земли.
* * * * * * *
- Ну так что, вы демона-то поймали? - опять перебил рассказ Сулли. На что Вайри в ответ только неразборчиво промычал. - Чего-чего? - переспросил его Кан. - И да, и нет, говорю. Нет веры колдунам, вот что я вам скажу. Тем более чужакам. И не даром от нашей деревни ни одного колдуна на два дня пути не отыщешь! Увёл он у нас добычу. Увёл — и глазом не моргнул. Так что нет, трофея нам в тот раз не досталось... Хотя охота славная была... А ты Сулли не скалься! Я всё как было рассказал, только правду — чистую, как свежевыпавший весенний снег!
* * * * * * *
Опускались сумерки, и с каждой новой тенью зрение Лайпи-Юку становилось всё острее и острее. Он различал уже всех своих преследователей, и, пока те были заняты вознёй с пейкко, медленно и тихо, слившись с белой землёй, подкрадывался к тому охотнику, что стоял поодаль от всех. Он был бы лёгкой добычей — его спину не прикрывали другие, у него не было копья, а ненависть к нему была сильнее, гораздо сильнее, и тем приятнее будет перегрызть ему горло.
Лайпи-Юку почти уже подобрался на длину прыжка, его охватил охотничий азарт, но внезапно земля под лапами накренилась и он заскользил куда-то в сторону. Вниз, в воду. Он взрыкнул от неожиданности и выпустил когти, пытаясь удержаться наверху — но тут, в довершение всего, в него полетели копья. Лоссоты били метко, ведь на этот раз они видели свою цель. Единственное, что спасло зверя, это то, что земля двигалась вместе с ним. Льдина в том месте откалывалась под причудливым углом и её мотало из стороны в сторону — а вместе с ней и вцепившегося в неё когтями хищника. Несколько мгновений продолжалась безумная пляска — а потом Лайпи-Юку удалось всё-таки найти опору и прыгнуть. Правда прыгнул он не вверх, ведь там были охотники, а в сторону, на пологий склон — и поехал по нему вниз, чуть притормаживая движение острыми когтями. Доехав до края воды он остановился в поисках дальнейшего пути — и нашел себя лицом к лицу со своей добычей.
С обрыва над головой летели хлопья снега, а высоко в чёрном небе зажигались первые звёзды. Их свет пронзал, словно острия, и зверю почудилось, что это копья луми-ваки всё-таки догнали его. Он зарычал и попятился. Добыча, или охотник, подняла копьё над головой, целясь почему-то не в него, а в землю под ногами. А Элберет! — взвились к звёздам слова чужого языка. Но не того, что Лайпи-Юку довелось услышать раньше. А охотник как будто поймал на острие копья свет разгорающихся звёзд — и ослепил калпа-кита. Потом свет потух, и вместе с ним потухла ненависть. И хотя Лайпи-Юку всё ещё рычал, но не вцепился зубами в протянутую руку, а звёзды на небе больше не прожигали насквозь — теперь это снова были только звёзды. И слова чужого языка зазвучали знакомо, как будто уже слышанные когда-то, хотя ему и не доводилось их слышать.
* * * * * * *
Кули-Сар сидел на санках и смотрел туда, где исчезли за выступом скалы две фигуры - высокая фигура эльфа, тонкая даже в меховой одежде, и низкая, массивная белая фигура саблезубого хищника. Ему было жаль, что они уходили. Но, наверное, это было правильное решение. Ведь и правда, где это видано, чтобы добыча сама на своих ногах с охотниками в деревню возвращалась. «Перепугает там всех», - размышлял Кули-Сар, «да и сам я, по правде сказать, не решился бы к этому Лайпи-Юку подойти слишком близко. Ну их, хищних зверей. Такого к себе домой только глупец бы привёл, так пусть уж лучше уходят.» А за спиной у Кули-Сара его товарищи по охоте уже развели костёр и наперебой сочиняли новую охотничью байку, о том как чужак-эйтеливейрас у луми-ваки демона из-под самого копья увёл.
В доме Клинков опять намечался банкет. Когда у руля гном, будьте готовы к постоянному отмечанию всяческих событий, ведь иначе гномы не могут. Как обычно в приглашении, пришедшем по почте, был выделен пункт – алкоголь и закуски приносить с собой. Воспоминания о прошлых застольях невольно вызвали у меня легкий озноб и неприятный привкус во рту. Конечно можно увильнуть, сославшись на занятость или болезнь, но ведь они опять принесут только эль, а о закуске никто и не подумает, а потом будут удивляться – почему это им так плохо и непременно повторят. Этакое действо может выключить соратников на неделю, а ведь орки не дремлют! Придется мне, взрослому мужику, взять заботу о пище на себя. Эх, и угораздило меня выбрать профессию охотника! Но проблема была ведь не только в том, чтобы добыть закуску. Нужно, чтобы она заинтриговала своей оригинальностью. А то помню, как принес им в прошлый раз вепревых ребрышек в меду, так они возмущались – фи, это слишком сладко, и так эль земляничный. Что бы им такое принести, чтобы и нос не воротили, и интерес был? Слышал я от бывалых охотников про чудо-вепря, обитающего где-то возле Огайра, что в Ангмаре. Говорят по пустоши бегает свинка славных размеров, а местные ему даже прозвище дали - Мрачноклык. Наверное он и будет моей целью в этот раз. К тому же и добыча не из простых, заодно потренируюсь с выслеживанием, да с расстановкой капканов. Только одному тяжеловато будет, стоит зайти в охотничий домик, что в Бри, попросить помощи у коллег. К моему великому сожалению знакомых охотников я там не застал, потому отправился в Арчет, но и там не нашел никого, кроме Барханого. Выяснилось, что этот уважаемый эльф недавно охотился на умертвий вблизи могильников и там его, каким-то образом, угораздило вывихнуть ногу. Он извинился, сославшись на своё состояние, и предложил позвать с собой наших гномов: хоть они и вояки, к охоте отношения имеют как я к танцам, но это может подогреть их интерес к предлагаемой закуске. При самом-же упоминании грядущего праздника Барханый только побледнел, нервно сглотнул и в очередной раз обратил моё внимание на тяжелую болезнь растянутой ноги, объяснив, что знахарка строго-настрого запретила даже вставать, не говоря об участии в гномьих застольях. Ну гномы, так гномы - не такой уж и плохой план, ведь силы и напористости им не занимать. Мезентропа я нашел сразу. Он, как обычно, играл на потеху публике возле кабака «Гарцующий пони». Бъалин рядышком в кузне полировал свои доспехи (ума не приложу, почему они любят, когда все блестит), ну и конечно Мурсияка – эта гнома как раз вернулась из Мории, где она сражалась с орками, заполонившими древние чертоги. Сбор был назначен через день в Огайре. На место я приехал заранее, чтобы успеть повидать знакомых и выяснить обстановку. Пока я разговаривал с почтенным Кранногом, начались первые неприятности - Мурскияку в грязном платье и заношенной шляпе никак не хотели пускать в город, а она вопила и кричала, размахивая причудливым щитом, на котором красовались орочьи загогулины. Я поспешил к месту событий и долго успокаивал обе стороны конфликта, клялся своей репутацией и умолял Мурку хоть немного успокоиться. К тому же напомнил ей, что даме не прилично появляться в обществе с непричесанной бородой, но тут уж подъехали остальные гномы и я, вздохнув с облегчением, повел их из города в Фасах-Ларран. По дороге я пытался донести до друзей, что охота – дело серьезное: нужно аккуратно рассматривать следы, чтобы выследить добычу, вести себя предельно тихо, чтобы не спугнуть ее, наблюдать, расставлять капканы, загонять. Гномы внимательно слушали, кивали, поглаживая бороды, и мне стало казаться, что все пройдет гладко. Мы пытались найти хоть какие-то следы вепря и, к сожалению, нашел их не я. Бъалин шедший впереди, потому что это очень торопливый гном, вдруг вскрикнул: - Смотрите, я нашел! Вот они, вот!!! – и заплясал от восторга на месте. К нему тут же подлетели все остальные, и радостно стали топтаться на одном месте. Когда я сумел-таки просунуться сквозь эту широкоплечую толпу к месту предполагаемых следов, от них, увы, остались только вмятины гномьих сапог. И чья это идея была позвать их с собой? Радует лишь то, что мы на верном пути. С трудом успокоив своих друзей, я направил отряд дальше, но теперь сам пошел первым. Вскоре мы снова натолкнулись на след, заметили места, где вепрь чесался о стволы, помятые им кусты, а ближе к вечеру обнаружили дерево, возле которого буквально была изрыта вся земля. Ясно сразу - это дело клыков какого-то кабана, возможно даже необходимого нам. - Давайте расставим капканы, - предложил я. - Э, зачем капканы! Мы его голыми руками задушим! – тут же возмутился Бъалин. – А если руками не сможем, то молотом! - Да, я его щитом накрою, глядите, что у одного урука в Мории выбила! – тут же заявила Мурка, хвастливо крутя в руках свой щит. - Я не знаю, я вообще поэт, посижу тут тихонечко, погляжу на вас, а потом песню сложу. Трагическую или веселую, это уж как вам повезет. – заявил Мезентроп. Ох, и труда же мне стоило их убедить, что мы не в военном походе, а на охоте. Что тут важны терпение и осторожность, а то после их топоров, молотов и щитов, готовить потом будет нечего, все в лохмотья искромсают. Конечно, гномы тут же скисли, но обещались слушать меня. Мы расставили три капкана прямо под деревом, набросали листьев на них, а сами притаились в засаде в кустах неподалёку. Темнело.
Обычно выслеживание добычи может длиться долго, иногда и ночи мало. Никто не может быть уверен в том, что зверь придет на обычное место именно тогда, когда вы там его будете ждать. Первых полчаса мы сидели тихо, потом начались вздохи. Вздохи становились все громче и громче. Потом вдруг, ни с того ни с сего и безо всякого предупреждения Мезентроп затянул во весь голос грустную песню. От неожиданности я даже подпрыгнул. Да с таким сопровождением весь Ангмар будет знать, где мы укрылись! Я цыкнул на гнома и пригрозил кулаком. Он нарочито громко вздохнул и замолчал, а еще через десять минут послышался жуткий рык у меня за спиной. Сказать, что я поседел в этот момент – это ничего не сказать о том, что тогда пережил. Я замер, стараясь не дышать, в один миг перебрав в уме всех опаснейших тварей, которые могли бы издать такой рёв и только тогда заметил, что этот рык какой-то уж очень монотонный. Медленно повернув голову, я был немало удивлен увидев, что источником столь жутких звуков был Бъалин, от скуки уснувший и радостно храпящий. Я его растормошил, и попросил не спать, иначе этот храп распугает всю дичь. Пока я возился с сонным Бъалином, втолковывая ему, что он все-таки храпит (гном отказывался мне верить и уверял, что никто в его роду не страдает таким недугом), Мурсияка решила нас подкормить и начала разводить костер. Я кинулся на нее с уже неконтролируемым остервенением и начал отчитывать, но тут-же Мезентроп снова запел какую-то похабную песню о любви между гномами, а Бъалин опять захрапел. У меня не было сил больше спорить с гномами, хотелось вскочить и убежать… - Вы что издеваетесь – завопил я, что было мочи, – вы можете тихо сидеть, пока я не скажу вам – ПОРА!!! Гномы как один уставились на меня удивленными глазами. Бъалин, видимо глубоко во сне, расслышал только, что уже пора, вскочил с места и помчался к дереву, прямо в наши расставленные ловушки. Сети сработали и гном в них безнадежно запутался. Он крутился как юла на одном месте, Мурсияка громко хохотала, а Мезентроп начал на ходу сочинять частушки: "Как наш Бъалин на охоте Сам попал, как пень в колоде, В сети гнома замотало Мурка со смеху упала…" Тут уж я бессильно опустил руки и вместе со всеми стал смеяться. Ведь они всегда были такими, и именно это мне в них и нравилось. Какая-то детская непосредственность, а ведь все они меня старше минимум вдвое. Эх, охотнички, хорошо, что я вас с собой беру крайне редко. Мы все хохотали и хохотали, пока не уморились и не попадали без сил. Что же, этой ночью охотничьей удачи нам явно не видать и мы развели костер.
Мурсияка погрела нам запасенных загодя кровяных колбасок и гренок, и все мы с аппетитом начали хрустеть. Ах, какой божественный аромат у этих колбасок. Мы как раз это обсуждали, когда моего слуха донесся шорох в кустах за спиной, а потом заинтересованное похрюкивание и фырканье. Все, сразу притихнув, стали вглядываться во тьму. Огоньки глаз поблескивали в темноте, каждый из нас потянулся за своим оружием и, вскочив, мы стали в подобие боевого построения. Два самых крепких гнома впереди, я за ними и Мезентроп с лютней наперевес позади всех. В отблеск костра, осторожно ступая шагом, вышел огромный вепрь, наш долгожданный Мрачноклык. Он был действительно огромен, размером почти с гномов. Его рыло жадно втягивало воздух. Видно, что зверь не привык бояться, он считал себя хозяином этих мест. Бъалин и Мурсияка в один голос заорали свой боевой клич – Барук Кхазад! – и начали наступление. Я натянул тетиву и прицелился в глаз кабану. Вепрь тут же накинулся на щит, как на красную тряпку, от такого удара, гнома чуть не повалилась, однако устояла. Тем временем Бъалин своим двуручным молотом ударил свина прямо в лоб, оглушив его на несколько секунд. Этого времени мне как раз хватило запустить пару выверенных стрел в глаз и горло кабану. Зверь пал, еще некоторое время хрипя и захлебываясь в собственной крови.
- Бедный, бедный кабанчик – шептала, качая головой, Мурсияка, - ты какой-то на вид не очень вкусный, может зря мы тебя так. Чур, этот обломанный Клык мой! Но поспорить за клык они не успели, потому как кровяные колбаски привлекли не только вепря, но и других обитателей этих равнин. Сначала вдалеке, а потом всё ближе послышался варжий вой и Мезентроп метнулся к костру, кидая в него все, что могло гореть, а мы встали кольцом, защищая его. Два часа мы отбивались от варгов, пока они, наконец, не отступили. Когда все стихло, обессиленные, израненные мы сели на кабана и закурили. - Кстати, а зачем нам этот вепрь? – спросил меня Мезентроп, – что ты с него хотел-то? - Закуску к нашему пиру, - затягиваясь терпким душистым табачком, вздохнул я – ведь у нас праздник скоро… - Напрасно, я же заказал вепревых ребрышек в меду, как в прошлый раз. Ну и вкусные они были, особенно под земляничный эль! Ты же наваришь нам, Мурсияка, земляничного эля?
Деметор - лучник из Клинков Эриадора
Сообщение отредактировал BIKER - Вторник, 06.11.2012, 12:04
Друзья! Сегодня последний день приема работ, и у вас есть еще возможность внести какие-то правки или опубликовать еще одну байку. Два дня судьи будут внимательно читать и обсуждать каждый из представленных рассказов, а в среду будут объявлены итоги конкурса. Тинуриан Арменелосская, Наследники Западных Королей
Да, кстати, конкурс завершён. Участникам запрещается вносить какие-либо изменения в уже выложенные тексты. Судьи же полностью увлечены оценкой представленных работ, окончательное решение по которым будет оглашено в среду, 14 ноября Эребфраэн из Лаими Таурион _________________________________________ Ни слава, ни почёт не могут дать нам счастья. Лишь там оно живёт, где сердце бьётся страстью.
Вернувшись поздно ночью домой, обессиленный Хантиссимо рухнул на кровать и провалился в сон. Проснулся он, когда солнце уже было в зените. И напрасно тетушка Травкинс засыпала его вопросами, юноша лишь улыбался каким-то своим мыслям и, плотно подкрепившись, куда-то засобирался, пообещав заботливой старушке вернуться к вечеру и обо всем рассказать. Тетушка Травкинс, проводив племянника, смотрела ему вслед и диву давалась. Это был уже не тот нелепый юнец, которого она знала. За время своих странствий Хантиссимо окреп и возмужал, а во взгляде его поселились спокойствие и уверенность, которые некогда так были свойственны отцу и деду юноши.
Хантиссимо же прямиком отправился к своим приятелям - тем самым, что грозились его поколотить за испорченную охоту - и каждого пригласил зайти к нему вечером на кружечку эля. Те с радостью согласились - кто же откажется от хорошей попойки и пирогов тетушки Травкинс? К тому же теперь, когда их любимый объект для насмешек наконец вернулся, веселье было гарантировано.
И вот, когда над Пристенками зажглись звезды, вся дружная компания собралась в доме тетушки Травкинс, в кабинете деда Хантиссимо. Сам юноша восседал за столом, остальные расположились ближе к камину - кто на скамьях, кто на полу. А для старенькой тетушки из гостиной принесли кресло.
- Что ж, друзья, - произнес Хантиссимо, когда по первой пинте эля было выпито, а все деревенские новости обсуждены, - теперь и я поведаю вам о своих странствиях.
И юноша стал рассказывать. О землях, которые видел - о дремучих лесах, населенных страшными хищниками, о высоких горах, где бродят мохнатые чудовища, о заснеженных краях, где зима царствует вечно. Поведал о том, как путешествовал с подгорным народом гномов и как танцевал с дивными эльфами. Друзья Хантиссимо, не скрываясь, хохотали - вот ведь заливает малец! Но тот и не думал обижаться, а улыбнувшись, извлек из стола книгу и показал ее друзьям.
- Вот самые интересные истории, что довелось мне услышать, - сказал Хантиссимо, пока его гости, как завороженные, листали страницы фолианта. А тетушка Травкинс стала читать их вслух...
И слушатели погрузились в удивительный мир, а перед их глазами поочередно проходили его герои. Вот такой же, как они, деревенский паренек из Дола, что повстречал говорящего Чудо-Сома. А вот отважный рыцарь, на голове которого красуется шлем Великана-Медведя. Все вместе хохотали они над приключениями охотника, что взял на подмогу компанию гномов. И зачарованно слушали историю эльфийского лука, впервые с уважением поглядывая на тот, что висел на стене и был обычным спутником Хантиссимо. Когда же дело дошло до записок орка-лазутчика, на юношу покосились с изрядной долей испуга - достать такое под силу только самым отчаянным храбрецам. А сказание из Снежной страны о дивном звере Лайпи-Юку так всех заворожило, что стихли все разговоры, и лишь самый младший из друзей, сынишка Листореза, одними губами повторял незнакомые, но такие приятные на слух слова: "луми-ваки", "Пикку-коти"...
Гости разошлись, когда уже светало. Но Хантиссимо и не думал ложиться. Он посмотрел на свой лук и подмигнул ему: "Ну что, друг? Пожалуй, пора снова в дорогу?".
----------------------- Дорогие друзья! Литературный конкурс завершен, и настала пора объявить победителей. Хотелось бы, чтобы ими встали все, ибо каждый рассказ, каждая байка исполнены авторами с душой и усердием. Но условия конкурса таковы, что лишь три работы удостаиваются призовых мест.
Третье место по результатам голосования занял Деметор из содружества "Клинки Эриадора" с его рассказом о приключениях на охоте в развеселой компании гномов. Наградой ему причитается 10 золотых и растрескавшаяся эмблема Ри Хелварха.
Второе место занял Гуттенхельм из содружества "Наследники западных королей" с его байкой о Чудо-Соме, за что получает 20 золотых и реликвию 7-го уровня.
Первое место занял Золлорн из содружества "Маэгмегил" и его "Сказ о том, как эйтеливейрас у луми-ваки демона из-под самого копья увёл". Золлорн удостаивается приза в 30 золотых, а также получит потертый символ Келебримбора.
Все остальные участники также обязательно получат призы. В том числе, и Гарфет, подвергнутый дискриминации, как судья, изъявивший принять участие в конкурсе.
Спасибо вам за ваши байки! Спасибо, что очаровывали и смешили, поражали и удивляли!
А ежели у кого появится желание написать свою байку - дерзайте, включим ее в "Записки охотника". Мы поместим книгу в Охотничий домик, который теперь, по завершению конкурса, будет открыт для всех.
Наверняка авторам захочется услышать отзывы читателей - оставляйте их в этой теме.
Еще раз - огромное всем спасибо! Тинуриан Арменелосская, Наследники Западных Королей
Сообщение отредактировал Tinurian - Четверг, 15.11.2012, 03:49
