Мелисиль (Силькелеб), эльф Первого Дома Нолдор. Во Вторую Эпоху стала известна как Рысь Лориена. Прекрасная эльфийка со слегка надменным взглядом. Предпочитает одеяния порфирного, багряного окраса с золотым шитьем.
Герб Мелисиль из Первого Дома
___________________________ иные персонажи не превысили 40 уровня и в игре появляются крайне редко.
Сообщение отредактировал Мелисиль - Среда, 08.08.2012, 19:11
Предлагаю вашему вниманию не квенту, а просто маленькую шуточную сценку из жизни моих персонажей.
- Немезия, мы пришли! - голос Вилберна прозвучал преувеличенно бодро. - Познакомься, это Туули. Туули, это Немезия, можно просто Неззи. Вилберн аккуратно провёл слепую девушку к очагу и помог ей снять меховой плащ. Хоббитянка живо повернулась к вошедшим, разглядела гостью и молча, с сочувствующим видом, покачала головой, пытаясь показать Вилберну, что поняла проблемы гостьи. Но долго сопереживать она не могла. - А у меня тесто подошло! Сейчас быстро пирожков налеплю и чай можно будет ставить, - голос Неззи прозвучал с неподдельным энтузиазмом. - Туули, ты с чем пирожки любишь? - Несси... А что эта такое, пирошки? - отозвалась гостья, старательно выговаривая слова. - Если эта ета ис мяса, то я люплю мясо... - Правильно! - восхитилась Немезия, - Самые вкусные пирожки - с мясом! Это вот Вилберн только не понимает, но у него, знаешь, никакого вкуса нет. Ему только побольше еды подавай и всё. Лопает, что ни попадя, было бы горячо, да с перцем! - затараторила хоббитянка, торопясь рассказать всё, что хотела, пока её не перебили. Она развернулась к Вилберну, размахивая ложкой, которой помешивала поджаривающиеся грибы на большой сковороде, и, увидев его выражение лица, хихикнула. - Ну так уж и быть, добавлю я в начинку и грибов вот немножко, и лук... Хорошо? И душистого перца и ширских пряностей! Что?! Опять что-то не так? Сегодня сладкого пирога не будет! Вот и Туули тоже сладкие пироги не любит. И варенье вон есть, - хватит с тебя сладостей. Медведь ты вон какой здоровенный, а всё сладкое любишь. Смешно, честное слово! - Метветь? У тепя есть метветь? - оживилась Туули. - У меня тоже есть метветь! Он люпит рыпу. Хочешь, я помоку тепе с пирошками? - Час от часу не легче... – от удивления Немезия уронила ложку, забыла её поднять и задумалась, что было совершенно не свойственно хоббитянке. - Зачем тебе медведь? И как ты мне поможешь, если слеп... не видишь ничего? - А я расскажу тепе о наших семлях, - скасску... И ты сама не саметишь, как стелаешь рапоту. У нас есть хароший скасски - о польшом пейкко, каторый, какта рассертится, то потнимает в востух снек, мноко снек, и такта начинается снежная пуря - мону-пири... Большой белый ворон, услышав своё имя, постучал в окно. - Пири... Это мой Пири, пусти его, Вилпи, а то он окно сломать, - как токта, - заволновалась Туули. - Да, да, пусти его, - кто бы там ни был, хоть и медведь. Так что там дальше было про бурю? - Немезия быстро вернула разговор в более интересное русло, подбежала и уселась рядом с Туули, вытирая руки о фартук. - А что он ещё делал, этот пейкко? Он вообще, кто такой? - Он пальшой и страшный, он пакрыт весь пелым мехом и еко слушает летяной ветер. Та-та... Но в нашем селении Янис Лейри - пыл сильный и храпрый охотник... И этот охотник... Вилберн посмотрел на девушек, чинно сидящих у огня и вздохнул. Вымыл руки из рукомойника, подошёл к столу, выложил из большой кастрюли тесто на посыпанный мукой стол, разделил его на три части, потом аккуратно, стараясь не стучать, достал три противня. - Пирожки лепить... - проворчал он. - Я такой голодный, что лепить их сейчас до вечера было бы слишком глупо. Вот, три больших таких пирога сейчас и будет. Он раскатал тесто, выложил его на противни, не забыв о бортиках и оставив тесто для верха пирогов. Выложил сверху начинки - рубленое мясо с луком на один пирог, щедро посыпав его перцем, жареные грибы - на второй, и ежевичное варенье - на третий. Закрыл пироги сверху более тонким слоем теста, защипал. Получилось немного некрасиво и неровно... Вилберн обернулся к девушкам, посмотрел на увлечённое личико Немезии и услышав, как "охотник вспомнил, что у неко осталась ещё отна стрела! Послетняя стрела, саговорённая самим прорицателем племени - на утачу. И он тастал эту стрелу...", хмыкнул и ножом изобразил весёлые мордочки на пирогах. Отгрёб жар в печи в сторону и поставил противни на угли. - Вам какой чай заварить? - перебил он "скасску" в самом драматическом месте. - Чёрный! - Мне молоко пы... - Чёрный с молоком! А он что? - Немезия чуть не подпрыгивала от желания узнать - чем же закончится сказка. От волнения она вцепилась в руку Туули, не замечая этого. - А вороны что едят? - тихо спросил Вилберн у Пири, и чуть не упал, подавшись назад, когда птица осмысленно двинулась к миске с обрезками мяса. - Вот же... Да-а, это тебе... Умный какой. Сказка закончилась героическим подвигом охотника в то время, когда дом уже наполнился восхитительным запахом готовой выпечки и чайник тихонько запел на углях. - Ты что тут наделал?! - Немезия была возмущена до предела, увидев, что в её владениях похозяйничали. Она грозно нахмурилась. - Я же пирожки собираюсь печь! - Пеки, если тебе так хочется... А мы с Туули – голодные, и мы будем сейчас пить чай. Так тебе пирога с мясом не оставлять? - Как это?! - ещё больше возмутилась хоббитянка. - Я должна всё попробовать! Это же я ставила тесто... И где мои грибы?! В общем так. Сколько там получилось? Всего три пирога? Вот - по половине от каждого мне на пробу! Ну пошли скорей - чаю же хочется. И хоббитянка припрыжку побежала накрывать на стол.
И маленький рассказ о Туули, с которым она стартовала, как ролевой персонаж.
- Кейлви! Собирайся быстрей, медведь ты неуклюжий! Голоса мужчин звучали весело - в предвкушении большой охоты.Они подшучивали над медлительностью моего отца, хохотали и торопили его. Я прислушивалась к суете в нашем доме и в моём сердце нарастала тревога. Ветер сердито завывал и бил в стены нашего жилища из шкур, словно хотел опрокинуть его. - Мама, там, снаружи, солнце? - тихонько спросила я. - Да, детка. Погода сегодня отличная, солнце сияет совсем по-летнему. Ветер с севера только... Но когда ж его нет? И ворон твой летает-кружит высоко в небе - с утра самого. Охота будет удачной! Иди, поцелуй папу на прощанье. - Отец! - я бросилась вперёд на звук отцовского голоса. - Отец! Не ходи никуда, прошу тебя. Ты же видишь! Посмотри - скоро будет снежная буря, вы не успеете ничего! И домой добраться не успеете... Свою речь я закончила в звенящей тишине. - Кейлви, уйми свою одержимую дочь и пошли, - один из охотников нащупал на груди свой талисман, защищающий его от злых духов, и вышел. Мужчины молча выходили в морозный солнечный день, свет которого мне никогда не увидеть. Кое-кто из них бормотал что-то о "позоре рода" и "дурном глазе". Каком глазе? Мои глаза слепы... Мать ушла провожать их. Когда она выходила, в дверной проём пролетел ворох белых перьев, задев маму крыльями. Этот, встрёпанный ветром, пахнущий морозом, солнцем, радостью, и мокрой курицей, ворон - он не просто мой питомец, он мой настоящий друг. Иногда мне кажется, что он говорит со мной, а я понимаю его... - Пири, ты голоден? Рыбу хочешь? - ворон пытался опрокинуть миску, которой были накрыты остатки нашего завтрака. - Не разбойничай, ты гордая птица! Забыл? О, духи предков! Что же я... С птицей разговариваю... Хотя, а с кем ещё разговаривать, если все меня сторонятся? Я - проклятие рода и слепа с детства... Я никчёмность, которую пожалели и не выкинули на мороз тогда, - после той болезни, когда бабушка тоже заболела и умерла, а оставили жить обузой для родных. - Поел? Расскажи мне, что там снаружи? - я взяла птицу в руки и уселась поодаль от очага. Я чувствую огонь, его силу и норов. Я никогда не обожгусь... - Тебе так удобно? Паавали, маленький мой друг... Я не знаю, как это происходит. Ворон устраивается подле меня и затихает, я могу перебирать руками его перья, но руки мои замирают, и я как-будто вижу - снежную пустыню... Светлую, тёмную? Не знаю - я вижу совсем не так! Около нашей хижины всё очень спокойно, тихо, так легко и умиротворённо, а если проследить взглядом ли, мыслью, чувством... не знаю как сказать, но если проследить дальше, то там зарождается опасность. Она бурлит и клокочет, она свистит ветром, тяжестью давит сверху, она мешает дышать, нагоняет страх, от которого нет спасения, и чувствуешь, что твоих сил - убежать, - не хватит! Она поглотит и накроет тебя непосильной тяжестью, сминая и замуровывая в ужасе и отчаянии... - Нет! Пири, скажи, они не погибнут?! Я не хочу этого. Я знаю, что надвигается снежная буря, но они же большие! Они сильные! Они видят! Они увидят всё вовремя и убегут. Да? Хирви! Они взяли с собой оленей - олени вынесут их даже из бушующей бури, я права? Так ведь? Не молчи, Пири, скажи мне. В прошлый раз меня не послушали... Но в прошлый раз отец остался дома! Я металась по комнате в страхе и отчаянии. Почему?! Ну почему те, кто видят - не видят приближения несчастья? Почему?! Это же так просто! И очень просто не ходить туда - где опасно, и всё будет хорошо. Было бы хорошо... А почему я вижу, но ничего не могу сделать? Мне не верят. В прошлый раз охотники погибли, а я говорила им, что не нужно ходить в тот день на охоту. Почему они не верят мне? Я проснулась в привычной темноте и непривычной тишине... - Мама? Мне ответило только хлопанье крыльев. - Пири. Ужасно есть хочется. Посмотрим, что у нас там в кладовке съедобного? Не знаешь, где мама? А ещё через неделю после бури вернулись охотники, которые искали отца и так и не нашли... Они зашли к нам в дом, где моя мать тихонько плакала у почти потухшего очага. Один из них подошёл ко мне, я чувствовала его запах совсем близко, от него пахло дымом, прогорклым медвежьим жиром, рыбой, страхом и злобой... - Туули, ты изгнана. Тебе не разрешается брать ничего с собой, кроме своей одежды. Уходи. И птицу свою бешеную забери тоже.
Вилберн Немезия Туули
Сообщение отредактировал Алерион - Среда, 29.08.2012, 17:39
Спасибо большое. Я, когда обдумываю образы своих персонажей, люблю представлять их в разных жизненных ситуациях, - проигрывать, как они себя повели бы в каких-то условиях, при каких-то событиях, как бы общались друг с другом. Вот и получаются такие сценки потом. И тогда я, пожалуй, добавлю ещё квенту Туули - маленький рассказ о том, - почему лоссотка покинула свои родные края. Дополню там же, в первом своём сообщении. Вилберн Немезия Туули
Сообщение отредактировал Алерион - Среда, 29.08.2012, 18:51
Лоссоты дикий и жестокий народ, сродни дунландцам .
Я бы попросил вас, леди, впредь держать подобные высказывания при себе. А то наговорить-то всякого можно... Так недолго человека и обидеть. Вам ведь, поди, тоже не понравится, начни я на эльфов клеветать, а? Персонажи В даль, которая тянет искать, Чтобы все, что я должен, отдать И вернуться сквозь тысячи лет В дом, которого нет.
Не ссорьтесь. Жизнь у северных народов суровая, потому они и могут показаться нам более жёсткими и дикими, но у них своя культура и свои законы справедливости. И лоссотов я представляю себе примерно вот так. Совсем не жестокими. А девочка уже не маленькая... Для мамы мы всегда дети, а для соотечественников она была вполне взрослой. Но с ней отпустили её ворона. И её способности прорицательницы остались при ней, поэтому она не выживала в снегах, - её нигде не приняли бы на родине, а выбралась из Форохеля. Вилберн Немезия Туули
Сообщение отредактировал Алерион - Среда, 29.08.2012, 23:24
Я не хотела обидеть лоссотов, Халладан Старк, но мне и народу моему трудно понять тех, кто бросает детей , обрекая их, быть может на смерть в снегах от мороза или диких зверей *вздыхает* Суровый край делает и жителей его суровыми.
Ну, Мелисиль, твоему народу как раз очень должно быть это понятно. Скольких обрекли на смерть на Вздыбленных льдах? И жестокость тоже понятна должна быть. И дикими Перворожденные были тоже. Просто очень давно. Так почему Старшие должны упрекать Младших, хотя сами-то были не лучше? Тинуриан Арменелосская, Наследники Западных Королей
*буркнул что-то, отдаленно напоминающее "вот-вот", и удалился, ибо смысла спорить никакого нет* Персонажи В даль, которая тянет искать, Чтобы все, что я должен, отдать И вернуться сквозь тысячи лет В дом, которого нет.
Небольшое вступление к приключениям Торхельма. Встреча Где-то на окраине Восточного Эмнета С погодой не заладилось с самого утра. Туман, вероятно пришедший с Андуина, окутывал равнины густой серой пеленой. Эрквайн угрюмо покачивался в седле. Ледяной дождь насквозь промочил дорожный плащ и теперь проникал под кольчугу. Перспектива простудиться явно не радовала рыцаря. Вести коня приходилось медленным аллюром, всадник не хотел попасть в одну из недавно вырытых волчьих ям, скрытых в тумане. Породистый боевой скакун медленно, но неуклонно продвигался по размытому лугу. - Ну же, Вортекс, ещё пару миль! – подбодрил коня Эрквайн, - Скоро доберемся до деревушки, где тебя ждет свежий овес и теплое стойло, а меня добрая кружка эля и сухой спальник. Внезапно из тумана выскочила лань, из бока которой торчало копье. Издав последний рев, животное повалилось на траву. Эрквайн инстинктивно схватился за меч и резко остановил коня. Сквозь пелену он смог различить силуэт человека, и этот человек направлялся в сторону рыцаря. - Туман – лучшее время для охоты, не так ли?! – проговорил незнакомец на вестроне. Хотя акцент выдавал в нем бардинга, роханец остался на стороже и не убрал меча. - Ты пересек границы Марки! Приблизься и назовись, путник, иначе я сочту тебя разбойником и прикончу прямо здесь! Словно в подтверждение своих слов, Эрквайн увидел, что лицо незнакомца скрывает повязка на манер восточников. «Бандит» - мелькнуло в голове всадника. - Неужели все коневоды стали такими подозрительными? Я простой путник, а это, мой обед и ужин – насмешливым тоном продолжил незнакомец, неряшливо указав щитом на убитую лань. - Отчего же тогда «простой путник» скрывает свое лицо? В нашей стране так поступает лишь бандитский народец. Повторяю, назовись, незнакомец! – Эрквайн крепче сжал рукоять меча. - Хорошо, хорошо, твое право, - путник снял маску – Мое имя Торхельм, сын Алторга. Я уроженец Дейла, из королевства бардингов. - По какой причине ты пересек границы Марки? - Я историк и собиратель древностей. – в руках Торхельма показалась фибула, подтверждающая его принадлежность к гильдии историков – Мой путь лежит в Эриадор, и на этом пути я не мог бы миновать роханских владений. Может, теперь и ты представишься? Только будь добр, прекрати размахивать мечом… - Роханцы не враждуют с бардингами. Добро пожаловать в нашу страну, – помедлив, Эрквайн вложил клинок в ножны, – Капитан Эрквайн Эотенг, гвардия Вестфолда. - Далековато-же тебя занесло от родных краев, капитан! – на лице Торхельма появилась усмешка. - Мои дела – только мои дела и тебе повезло, что они тоже ведут меня в Эриадор. До границы с Дунландом поедешь в моем сопровождении. - Под твоим надзором, ты хотел сказать… - удрученно произнес Торхельм. - Понимай, как хочешь. Через пару миль будет деревня, там ты сможешь купить коня. Но до неё придется идти пешком, смотри не отставай! – Эрквайн пришпорил скакуна. - Как бы тебе самому не отстать, капитан. – Торхельм закинул за спину щит и бегом скрылся в тумане. - Вперёд, Вортекс, надо сбить спесь с этого бардинга! – присвистнув, роханец погнал коня рысью. *** продолжение слудует Беллег - следопыт Лунного Света Эрквайн - статный капитан Вестфольда Торхельм - Эсгаротский мастер гамбитов
Вот и я коротко расскажу о себе. В тех местах где я родилась не принято женщинам-гномам выходить за пределы Чертогов, но случается такие оказии как и со мной. В долгих путешествиях я научилась для конспирации разговаривать таким образом, чтобы не было понятно - гном я или гнома. Только обрастая со временем силой и опытом, я уже не боюсь открыто появляться на празднествах в юбке! Родилась я в подземных чертогах. Папа мой был искусный ювелир, и меня он готовил к такой же участи. Мама научила хорошо готовить, как подобает гноме. Она видела мое будущее в выгодном замужестве, потому как борода моя по гномьи был удивительно хороша, густа и шелковиста! Прозвали меня так из за одного забавного случая. Был у моего папы очень хороший заказчик. Любили они с этим заказчикам все обмывать. Ну гномы ясно дело без поллитра и дела то не ведут, а человек дела вести очень хотел и с выгодой себе, поэтому старался как мог. Я была первым ребенком в семье и папа мной чрезвычайно гордился. И конечно как только появился Колгон (так звали этого человека) на пороге нашего дома с заказом, папаня не мог не отметить и это событие вместе с ним. Как все случилось, мне рассказала мать: "После убийственной доли алкоголя, отец потребовал ребенка в общую залу на обозрение. Я как раз тебя покормила и укачала, но нет же, взбрело ему в голову, а он как вобьет себе что-то, так хоть режь! От яркого света ты расплакалась, а Колгон, склонившись над тобой начал умиляться. Но он был настолько пьян, что слова путались у него во рту и все что он смог произнести было `Мурси яко ньяшко`". После этого ко мне и прилипло это прозвище, и я навсегда осталась Мурсиякой. Я конечно выяснила, что хотел сказать Колгон. Он точно не помнит, но скорее всего это было "Мурчит как кошка". Когда я подросла, приезд этого заказчика для меня становился праздником. Пока папа работал над заданием, он рассказывал мне удивительные истории о жизни вне Чертогов, о страшных монстрах, красивых эльфах, храбрых воинах. Но больше всего мне нравились рассказы о кошках. Удивительные существа, что живут над землей. Мне нестерпимо хотелось самой на них поглядеть, погладить, ощутить эту "мягкую шерстку" и даже, может быть, услышать, как они МУРЧАТ. Когда мне исполнилось 40 лет я начала упрашивать папу меня отпустить. Но он был непреклонен. Он считал, что уж гномам (а тем более женщинам) делать нечего на поверхности, совать нос в чужие дела это не хорошо, нужно продолжать семейное дело и прочее, прочее. Но упрямством я была в него! Я сбежала! Сбежала из отцовского дома, да попала в такую переделку, что стыдно вспоминать. Хорошо, что все обошлось, спасибо охотнику Деметору. Он стал настоящим моим наставником в мире над горой! И вот однажды в пустошах я услышала странную тоскливую песню и познакомилась с другим гномом, который ввел меня в водоворот интереснейших событий!
